Слаще морковки – 8

Осталось немного – Германия в лице нехарактерного университетского городка Гейдельберг и вечерняя фантастическая Прага, где – даааа! – я опять не захватила с собой фотоаппарат.



Германия не похожа ни на что прежде виденное, вся будто сдвинута с места. Названия федеральных земель, по которым мы проезжали, зрительно никак почти не связывались с:
виноградниками, страусиными фермами, полянками с сорным маком, негритянскими работниками на плантациях бархатно-зелёном. Здесь снова японские и корейские надписи на каждом буквально углу, и мой неумелый английский понимает каждый первый. Вот тут-то и кончился дикий иррациональный страх перед инопланетянами, которые умнее. Вот какая здесь разница между аборигенами и мной.



Меньше всего мне нравятся реки Германии. Вода нетекучая и нецветная. ОДЕЯЛО ТЯЖЁЛОЕ, ПОДУШКА КУСАЧАЯ . Зато через воду перекинуты мосты – такие я видела на итальянских иконах.



Ещё один игрушечный мостик, в непосредственной близи от первого:



Наверху горы, откуда я это снимала – сильно повреждённый замок, красиво этак руинированный и окружённый блестящими дорожками из булыжника.



Немецкий булыжник имеет какой-то нарочито-увесистый вид и создаёт впечатление начищенного. Это – одна из дорожек верхнего уже регистра на пути к замку; то, что с ним делают, считается, кажется, реконструкцией, всё обвешано красивой строительной бижутерией фурнитурой.



Там довольно много провалов, выбоин и других досягаемых мест; ни одно из них не заполнено грязью и следами варваров.



День был слегка ветреный и совершенно синий; то, что проделывали тени деревьев на кладке, словам не поддаётся.



Это внутренний дворик замка – РОЗОВЫЙ. Путеводители хором бубнили мне, что в глазах японцев Гейдельберг шлосс – самая та Европа, какая им нужна. Тут-то я им поверила )) С тех пор, как я узнала само слово «романтизм», недоумеваю – как можно это _любить_.



Неуклюже разностильный, украшенный с тщательностью и как бы наугад, невозможно гордый собой и весь состоящий из маленьких замкнутых пространств, не образующих единого.



Вот тут особенно хорошо видны новодельные реконструкторские вставки светлых тонов и совершенно голубое небо, отразившееся в стёклах. Цвета я не выкручивала.



А вблизи пластика вполне так ничего себе; эти дамы вежливо обрамляют вход в сувенирный магазинчик. Кажется, это знаменитое немецкое чувство юмора.



Здесь нас с фотоаппаратом снова перекосило: стена, отделяющая никуда от никуда. Декорация, как есть декорация – и не очень понятно, отчего она всё не падает, декор на неё навешан полновесный.



Вот я его поразглядывала, примеряясь к месту этих скульптурных наблюдателей: и космические капсулы у них, и рокайли с ракушками, и цветущая трава какая хочешь:



Вообще весь городок, показалось мне, имеет ярко выраженный дух старательности и стихов из тетрадки с розою. Нет, не то чтоб мне это не понравилось: понравилось. Но, думаю, в следующие разы, буде такие случатся, передвигаться я стану автономно и не так быстро. Я не успевала соображать, почему нужно было снять эту вырезанную из чёрной бумаги семью, чем перекрыта крыша башни, куда свернуть – к кирхам или остаткам синагоги )



Кстати о христианском: и соборный храм Св. духа , и иезуитское заведение вычищены изнутри и стерилизованы :\ Боюсь, менее физиологически мне выразиться не удастся – они лишены внутренностей. Чистенькие свежие остекленья и выбеленные стены. Фрагменты каменных «своих» рельефов вывешены сбоку на манер экспозиции; тут же, рядом, располагаются (вот да: они располагаются, а не стоят себе спокойно) дизайнерские подсвечники в песочницах; над всем этим неблаголепием светятся витражи с нечитаемым сюжетом – думаю, семидесятых годов. У о. иезуитов сохранены под самым потолком майоликовые (кажется) капители нежно-зелёного и розьвого колеров с неизбежной мощной позолотой меж этими салатными листиками. Всё остальное белым бело , в белизну вкручены информационные щиты, пластиковые стульчики и чёрные минималистские скамеечки - кажется, такие явственно приспособлены для существ типа « точка-точка – огуречик».

Ни одного креста, ни одного розария в этих храмах не продаётся; что угодно – кроме, эээ, очевидно принадлежащего христианской традиции.
У иезуитов услыхала я окончание мессы с органом. Органист мне только и понравился безоглядно - такой сильный звук у него выходил. Что ещё было приятно наблюдать – большое количество людей в храме. И ей же Богу – они молились. Не думаю, что все они поляки – очень уж много азиатских лиц )