Про Вторую мировую японскими глазами: «Настоящие мужчины с «Ямато» \

Я мало понимаю в музыке; мало и плохо умею объяснить. Слушать – могу. И просто показать могу – на то, что мне сильно нравится.
В нашем городе только что завершился платоновский фестиваль , мы с ir_air на музыку _глазели_, право слово. Башмета видели ( мне всё равно, кто чем зарабатывает известность; эти два часа были безмерно хороши), видели-слышали Гидона Кремера (боюсь, это было очень похоже на самораздевание с самоперевариванием); слушали ещё музыку советских двадцатых – ой какую тамошнюю. Испытываю постоянные сожаления – нельзя, нельзя перенести никуда ни на чём звук, который видишь-слышишь в зале.

Это же я хочу ещё раз сказать и о своей любимой японской музыке – «Хидэ-Хидэ».



Наслушаться не могу, до чего хороши; вот тут собраны многочисленные ссылки; а тут ещё много музыки в чистом-чистом виде и акробатические упражнения: четыре руки и один сямисэн )

Есть у меня идея и не совсем сформировавшаяся стратегия – получить их в свой собственный город. Я б и пену как следует взбила, думаю – а сейчас нужно отыскать людей, связанных с организацией концертов. Дорогие-дорогие local friends, очень помощь нужна – в сущности, любая; первый этап самый небыстрый.
А уж потом-то как было бы весело; обещаю )

Тут я тоже очень желаю присоединиться; прочла записи в блоге - и оставила там кусочек себя.
По-настоящему. Потому что смотрите они какие:



Originally posted by naivno_com at Добро пожаловать!

Слаще морковки – 7.

Первая же надпись при въезде в город Париж гласила: периферик квест. Квест и вышел, конечно – удержать солнце на небе совместить человеческие возможности с желаниями)
Париж такой, каким казался издалека: ровно позапрошловековый, фотогеничный и будто выплывший из своей собственной реки.



Домики в самом деле светлые, из местного песчаника; их мансарды не кажутся пластиковыми и не спорят с фасадом; балконы отчётливо проговаривают «пти ам-пир», чёрные по облачно-белому.



У песчаника этого небольшой разброс в оттенках, и стотыщмильонов раз нужно думать о рельефе и фасада, и силуэте отдельного зданьица; это шли мы мимо Товарной Биржи.



Хороша снизу Товарная биржа - даже прекрасна, как Охтинский мост.





А новые включения, пусть даже утопленные в газоны и обещающие внутрь себя чудеса прошловековой живописи, сильно мне не понравились :\ только и знали, что отблёскивать на солнце.



Нодамэ почти всегда присутствовала рядом, и оттого было мне спокойно и радостно кривобоким японским манером; к Эйфелевой башне я попрыгала и из-за неё ) Здесь тоже, кстати, пишут по-японски на каждом углу - даже в храмах. По-английски – НЕ ПИШУТ. Зато рисуют понятное )



Так вот Эйфелева башня: дело было почти на рассвете – кроме нас и разнообразных негров почти никого. Место не показалось мне неприятным: много колоссального, много ровного и блестящего; прямо ВДНХ, возведённая в квадрат.
Руки слева внизу – мои, ага; позорная фотография формата «высоченная-здоровенная достопримечательность и я» у меня тоже есть, а как же; она очень смешная, но мне так хотелось её иметь) Влезть на башню мы не успевали, даже пощёлкать огромные заклёпки в нижнем ярусе не успевали – ну хоть обплыть и объехать кругом удалось )



А что до видов на город сверху и влезания на башни - так была я наверху; на башне Монпарнас. Очень, очень выдержанный по цвету вид. Самые красивые сверху – кладбища. Когда я попаду в Париж в следующий раз, пойду на Пер Лашез.
Ещё сверху на Париж я глядела с макушки Монмартра – как все, разумеется. С Монмартром вообще повезло - почти никого почти нигде не было, публика компактно усаживалась в паре гармошечных кафе и вокруг Сакре Кёр. Монмартр не разочаровывает – потому что ожидать воспроизведённого на импрессионистских картинках и в «Амели» и не следовало. (Не, по следу Амели мы всё ж прошли ) ) Как мне показалось, Монмартр - макетик, хорошо отлаженный и очень приятный; лучше всего было торчать в садике у безголового епископа Дени,



(с двух сторон на него выходят почти глухие стены домов с окошками ванных комнат, что ли;



Сакре Кёр имеет уродливый силуэт, её купола будто из подсохшего зефира, выложенного высокой горкой.



Мне кажется, её интерьер понравился бы моему высокому начальству – много псевдо-византии, она огромная и в цветных камнях с мраморами; ещё она стилизует театральные выгородки на тему спектакля из жизни неких, мнэээ, скажем, неких собирательных базилевсов и их базилевсинь. Невытертая фактура стен крупного ноздреватого камня перебивается вполне кукольными витражами.
Исповедальни тем не менее многочисленны и на виду; алтари с круууупными орхидеями вокруг как правило выполнены как-то очень остромодно.
Максимально умиротворяющим, правильным зрелищем на вечерней в сумерках службе в были монахини; два с лишним ряда монахинь.

Наблюдение открыточных майских сумерек со всеми полагающимися прелестями: прозрачный воздух, в нём прыгают, как в замедленной съёмке, негритянские длиннорукие с мячиками и мьюзикой, кругом их осеняют полностью раскрытые зелёные листы.



Заодно о других двух храмах: Нотр-Дам и Сен-Жермен-л’Осерруа.
В первом – густая тьма, и зазоры между головами появляются не раньше главного алтаря. Тем не менее внутренности можно было рассматривать;



Фотографий осталась тьма, да вот все с отблёскивающей позолотой, невидными сводами и головами-головами-головами. Пыталась я и с пола снимать, и в прыжке; кое-что углядела, вот фризы с _дубовыми_ деревцами и цветочной демократичной одеждой:





И кусочек разнообразно покрашенной капеллы с греческой заплаткою:



Св. Герман из Осерра стоит прямо напротив Лувра; пишут, знаменит он своим возрастом почти в тысячу лет. Надо полагать, оттого поверхностные загрязнения и шелушения камня только отслеживают и по виду не фиксируют:



Разновременная начинка глаз не особенно ранит – почти всё беленькое на почти чёрненьком фоне ) Впрочем, и настроена я была совершенно необъективно. Антония Падуанского (вон он справа, с мальчиком) встречала я не просто постоянно, а постоянно (что неудивительно, но всё равно – мне радость), и шестидесятническая эта скульптура – совсем не самое неудачно произведенье Нового времени из тех, что заполнили храмы.
А у ног той, что слева ( и тогда не сообразила, кто это, и сейчас следов не найду :\) – головастая кукла и мячик )



Это в капеллах такая чернота, центральный неф приведён в порядок и соотвецвует; витражи тоже выглядят мало мытыми, и это удивительно: в храме служат, и служат постоянно. Ещё мне неясно, отчего старое золото такое ухоженное, в противовес облицовке.



Кусочек центрального нефа: и потолки прекрасные, и скамьи довольно приятные, и резьба ампирная вполне себе; и нехорошо среди такого равновесия видеть лиловый немнущийся липкий бархат и новомодные светильники.



Лучшая тамошняя скульптура – сам св. епископ Герман, шестьсот лет смотрит кругом. Ходила я вкруг него – пыталась снять так, чтоб кисти рук не вошли в кадр, или хоть ракурс менее откровенный выбрать; но отовсюду видны эти пальцы. Впрочем, что пальцы; какое у него лицо. В профиль – особенно _лицо_.



И фактура его – умопомрачительная: завощёное дерево, завощёное старое золото, сгибы складок едва потёрты:



Неудачно вышло, однако оторваться от него не могу: хочу, чтоб и мои краски, и краски моих учеников выглядели так же сдержанно и притягательно, как эти спустя столько времени.



+++
О Лувре: с размаху въехала в него головой и срцем, кинулась глядеть прежде иного прочего на итальянские дивные иконы . Собственно, ни на что другое – всеобъемлющее первое впечатление или там кэтволк по знаменитым пунктам - и рассчитывать нечего было: время, утекающее время и небезразмерная голова, неспособная в единый раз вместить желаемое. Однако была со мной старушка-спутница – очень она мне нравилась: пережившая блокаду, в одиночку взявшая и собравшаяся впервые в Европу (я до встречи с ней искренне думала – я одна такая, не высовывавшая носа десятки лет ) ) ; так вот старушка повлекла нас обеих к Моне Лизе. Ну что: я видела, что видят все – и мне понравилось быть как все, побыть пять минут Незнайкой ) Масса детей на полу, заполняющие какие-то школьные бумажки; гомонящие бесконечные азиаты и потолки винного цвета и сложносочинённых форм, на которые – ПРОСТИТЕ - пыыыыыришься.
Фра Анджелико снова, Боттичелли снова (он здесь совсем молодой, и оттого красивущий *__*) , их товарищи и коллеги, сияющие с каждой стены: в буквальном смысле. Рядом с ними находиться – всё равно что стоять в свете мягких мощных софитов. Можно рассмотреть поверхность близко-близко, никто не одёргивает и не присматривает, в этих залах хочется остаться почти навсегда.
Тем горше было осознавать, что _такое_ обилие работ такого _качества_ даст страшную усталость, которая усугубится ещё и развеской: всё ж увешано гирляндами в паре коридоров и одном крупном зале, одному только Чимабуэ отдана целая стена, и как там не рухнуть под впечатленьями и неисполнимыми желаниями дотянуться и сунуть нос.
Там висит Симоне Мартини *__* И _настоящий_ Сассетта с левитирующим человечком ) *__*

Там Франциск – в храмах он мне так и не встретился; просиял хоть из Лувра )



Он – вот этот - в залах средневековой крашеной скульптуры, и коли б не треченто, отсюда бы я не вышла. Смотреть на фрагменты, утратившие «место прикрепления» - занятие нетяжёлое, требующее карандаша или встроенного экрана в голове – дорисовывать недостающее )
Крашеные потерявшими плотность красками фигуры, с длинными пальцами и цветочными улыбками. Ах, Алиса, тебе должны были встретиться вот такие говорящие цветы, в твоём шахматном лесу.



+++

Пале-Рояль мне достался вместе с солнцем, почти полной тишиной и вездесущими игрищами вредителей арх. среды в виде полосатых чёрно-белых обрубков. Дворик без них был бы сногсшибательно хорош, колоннада хороша независимо ни от чего, садик наверняка ещё лучше – да только я на него успела взглянуть лишь через решётку :\ Жаль; там играют в петанк, я вспоминала «СайдБи» )



Река тоже оказалась совсем-совсем правильная – бутылочно-зелёная, без запаха, показывала палатки под мостами и домики один другого краше по берегам.



И вот – оставленный на потом Дом Инвалидов. Коллекция его настолько велика, что даже пробежка вдоль неё с несколькими остановками заняла несколько часов.



Тут, под куполом, который видно отовсюду – Наполеон; вход к нему прост и понятен, я с азартом искала его два с небольшим часа. Это вот, например, вид из внутреннего двора, который перекрыт. Закрытой оказалась и сквозная капелла, и переход второго этажа – оттого, собственно, я так много там и увидела )



Пушки – все что есть – лежат прямо на виду, и их подозрительно мало; примерно столько же и на правом фланге. А горы турецких где? А русских две горы? Где, наконец, целые _батареи_, вывезенные из пролива Симоносэки?
Одна небезызвестная дама недостаточной комплекции наложила руки на чужое:



И ещё пара бессмысленных фотографий – тыльные пушки и мост царя Александра; впечатляет исключительно снизу.

Желания складывать сюда что-либо у меня по-прежнему нет; нет и необходимости. Дорогой робот, нельзя ли уже как-то иначе.

高杉晋作 ^__^

Roboto danna-sama, kono tsumaranai Rera mada koko ni iru desu yo.

Просто запись для беспокойного дневникового робота, которому не всё равно почему-то.
Я здесь.

ВП по-прежнему главный человек в моей жизни. Всё самое-самое оказывается свзанным с ним.
patersergio.livejournal.com/24780.html
Это да, немножко в тему про песочницу и местные совочки. Уважаемые те, кого мои вопросы задевают: поверьте, я вышла из того возраста, мои основные заботы - другие, вот такие примерно.

…Снова слушала Мидорикаву-сана¸ много-много. Удивительно правдиво человек говорит. Даже про фансервис – очень честно. Я вдруг услышала фразу про то, что сэйю счастлив, получая зрительскую отдачу.
Счастлив. Гм. Удивительное слово. Удивительное. Значит, это хорошо – иметь обратную связь с людьми, которые заведомо другие, которые занимаются вообще другим, которые хотят совсем другого.
Незнакомое чувство. Но очень интересное. Я, к примеру, помню, как ещё недавно подобный резонанс меня заставлял сильно дёргаться. Дело же не в разнице профессий, да ведь. Любое б\м публичное существование действует в обе стороны примерно одинаково, думаю.