[mai1]

Мы вернулись из коротенького путешествия в Северную Европу; впечатления мои столь же сильны, как и самые первые, прошлогодние. Мне нужно немножко времени, чтобы разложить снимки и не показывать восторженно всё подряд; тем временем лучше расскажу, как я по макушку перевпечатлилась (ДА, не менее сильно) от посещенья факультета церковных художеств ПСТГУ - благодаря приглашению renardetraisin )
Спасибо, спасибо, спасибо ещё раз.




Это, для завязки драмы «Убийца-дворецкий» - поздняя весна в Москве, подступы к Свято-Тихоновскому. Туман как на Андромеде, хлюпающий гранит под ногами, укрытые чистым снегом бассейны с заботливыми указателями «Купаться – это здесь»: словом, прелюдия торжества ортодоксии.



Что вызывает первый и стойкий восторг – достаточное освещение классов и _площади_. Ооо, площади. Люди сидят по одному, обложенные хищными красочками-кисточками-баночками; ходят, не задевая друг друга. Моментально, рефлекторно вспоминаю свои пассы всем телом – при моей неловкости и косорукости вопрос достижения ученического стола всегда актуален )
Дорогие студенты, посмотрите на эти стены. На размер пособий, на их количество. Сейчас вот я вдруг увидела слона. Как-то давно никто у меня не рисовал слонов и прочих животных; надо подумать, которому курсу пора – да ведь толком, в цвете их никто и не рисовал же?



Во время хождения туда-сюда я видела немного, совсем немного согнутых спин – столы выше наших; но заставлены таким же количеством чего только не. Думаю, третьему курсу будет особенно утешительно знать, что чайные столы здесь занимают почётные места; ищите подтверждения на снимках )



Вот эта фотография нравится мне просто _ужасно_.



Уже дома, разглядывая пакетик с камушками в руках _замечательной_ помощницы Е.Д., я вспоминала вычитанное китайское свидетельство об экзамене для …хирурга, кажется? Фрагменты разбитого горшка и некое клеящее вещество помещаются в мешок; понятно, что с ними нужно сделать: вернуть горшку первоначальную форму – иначе какой ты нафиг профессионал. Так вот – в ПСТГУ я видела профессионалов.

+++++++++++++

Рабочий пейзажик из другого кабинета – крупная работа с рельефным левкасом, подготовлена к золочению. Рисунок уточнялся – прямо на доске, смотрите фрагменты – много-много раз:



Технология «наливного» левкасного орнамента и её словесное описание завораживают: думаю, это очень непросто практически. Думаю, сама необходимость опробовать консистенцию, ещё попробовать, а потом попробовать ещё неясно сколько раз закаляет, ээээ, трепетные нерьвы художника )



Даже без золота фрагменты эти выглядят впечатляюще – с учётом даже недовыровненного рельефа. Обрез Евангелия особенно нарядный вышел.



А вот это, как сказала Е. Д. – работа двоешника. Смотрите, старшие, какое _количество_ однотипных штудий выполняет бедный студент. Надеюсь, снимок достаточно крупный и чёткий – и отборка видна хорошо.


+++++
Один из кабинетов для занятий реставрацией. Вообще на отделении реставрации я только и делала, что разговаривала – а о съёмке забыла напрочь :\ Идефикс в виде работающих вытяжных шкафов воплотилась вот в такой простенькой конструкции (ни полслова о белой обезьяне мясорубке )) У реставраторов всё _нависает_, парит в воздухе, едва касаясь отростками и деревянными сепульками рабочих поверхностей; такое знакомое ощущение, такие знакомые виды и запахи.



Качество студенческих работ – исключительно хорошее; вообще удивительно знать, что все студенты занимаются ежедневно до вечера. Часто – до позднего вечера. Притом возвращаясь ежевечерне в неблизкое общежитие.

Студентов-реставраторов в сумме немного – меньше десятка на каждом курсе; и работают они с такими интересными объектами, что почти оторопь берёт. Послепетровские образцы приличной сохранности, северные не деревенские иконы и живопись слеххка светского карахтера – холодные моря с корабликами, круглощёкие несмелые портреты и екатерининские бурные вариации на тему Писания. Ощутимо бОльшая часть студенческой работы связана с темперой, маслом занимаются не сразу и не массово, так сказать. Микроскопы – второй предмет фиксации – развешаны всюду, как маленькие космические аппараты; «Чубакка здесь был».

++++++++
Мозаичным работам учат тоже впечатляюще – особенно для глаза малопонимающего. Масштабы и размеры то и дело вынуждали думать: мельче не надо, мельче нельзя. Ах, сюда бы, к этим завешанным гигантическим стенам, поставить наш печенежский во всех отношениях класс.



Рабочие фрагменты – здесь я здорово ошиблась с цветопередачей, вытягивая золотую смальту. Удивила _сильно_ рельефная окончательная поверхность, удивили и _сильно_ обрадовали рабочие инструменты. Зелёная вот дудочка, в частности.
А Предтечу этого я знаааааю ) Очень любопытная копия его висит на запрестольной стене нашего нового собора, тоже с красным веком и вообще подчёркнуто заросшим, мнэээ, обликом. Первоначальный вариант той мозаики был и вовсе грецким-грецким – по-хорошему так, сугубо и с гореньем, что называется; однако автору предложили что-нибудь предпринять. Лики – и его и Богородицы – обрусели порядком. Приходите посмотреть на Светлой, когда врата будут открыты.



И ещё пара снимков столов со смальтой – потому что удовольствие смотреть на них было по существу тактильным. Только пластиковые чашки мешали цельному ощущению правильности – да што тут поделаешь.



Зато толстая, рыжая, плохо гнущаяся наподобие парчи калька так напоминала обёртку кускового романтично-советского сахара.



Затем посетили монументалистов. Фоны для их композиций набраны из распечатанных небольших квадратиков - помпейские домики эз из. На удивление аккуратный класс.
Голубой период



и розовый период )



Напоследок – люди, которые вышивают. По мне так это вообще сверхчеловеческие умения: много очень-очень похожих мелких движений, предельная (наверное) концентрация и при всём том умение _хорошо_ рисовать. Сами эскизируют, сами работают с историческими аналогами, сами делают «выкраски» в уголку работы. Будь у меня такая рабочая поверхность, я бы всё истыкала нужными и оооочень нужными мелочами, включая непременный чайничек; а они так минималистски настроены.



Странное, несколько странное чувство - и такое…удовлетворяющее, что ли: в этих _девичьих_ работах есть _вкус_, простите. Их учат рисовать и красить наравне с монументалистами. Как это можно успеть, сколько усилий нужно затратить, чтоб нарастить тот самый слой, из которого потом черпают черпаком.



…Мне хотелось бы, чтоб мои собственные студенты увидели это вживую. Увидели, как можно добиться совершенно реальных и очень достойных результатов. Сама бы я тоже вернулась бы поглазеть и порасспрашивать – ещё хотя бы на пять часов )

Однако пора было ехать на север Европы, а по пути забежать к бронзовому папежу – во дворе московской Библиотеки иностранной литературы. Дворик их со скульптурами всегда производит какое-то слегка макабрическое впечатление: думаю, я так до конца и не разобралась, зачем лепят памятники. Сильно развеселила меня в этом смысле серия несравненного «Файрфлая» со скульптурным Джейном.

Иоанн Павел II был в меру зелен, холоден и очень хорош: выражением лица, фактурой и раскрытой Книгой.